Колокол Чернобыля звучит в наших сердцах
В одну из тёплых апрельских ночей 1986 года жителей Припяти разбудил гулкий, протяжный вой пожарных сирен. «На станции пожар!» — полетела из уст в уста тревожная весть. Взволнованные люди выбегали из домов, чтобы посмотреть, как над четвёртым реактором поднимается огненное облако… Утром 26 апреля первые жертвы мирного атома, вырвавшегося из-под власти человека, уже стонали на больничных койках: пожарные, прибывшие к месту трагедии первыми, сотрудники ЧАЭС, заступившие в ту роковую смену, персонал станции.О том, насколько велик масштаб катастрофы, стало известно не сразу. Облако радиации, гонимое весенними ветрами, окутало не только Украину, но и Белоруссию, западную часть России, повышенные дозы радиоактивных элементов были обнаружены даже в Европе. На ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской АЭС со всего Союза начали отправлять людей. Довелось работать в загрязнённой зоне и нашему земляку Александру Рыжакину. Повестка от военкомата Александру Николаевичу пришла осенью 1986 года. «Искать причину, чтобы не отправляться в зону, я не стал, — вспоминает ликвидатор. – Страха не было, наверное, потому что были молоды и полны сил. Знали, конечно, чем опасна радиация, какие последствия могут быть, но переживать заранее не хотелось». Жена Нина тоже поддержала решение мужа, хоть в семье и подрастала маленькая дочка, но долг есть долг, так уж было воспитано то поколение.
Александр Николаевич родом из Азаровки Почепского района. После окончания школы, выучился на тракториста, работал в местном совхозе. В 1978 году молодого человека призвали в армию. Служил в железнодорожных войсках на самой масштабной стройке века — БАМе. После демобилизации женился и переехал в Клетню. Здесь работал бульдозеристом в ПМК-6.
«В военкомат явился сразу. Нас из Клетни было несколько парней, — говорит, листая книгу памяти с фотографиями земляков-ликвидаторов, Александр Николаевич, всматривается в лица, читает фамилии. – Владимир Комендантов, Володя Белоусов, Виталий Напреев, Пётр Поляков… Нам выдали военную форму и отправили по месту назначения. Жили в палаточном лагере в селе Ораное в 30 километрах от станции. Выезд в зону был каждый день. И там пригодились мне навыки работы на бульдозере. Ежедневно железными лопатами срезал грунт из-под вырубленного леса, пострадавшего от ядерной волны».
Хоронить лес, хоронить землю – сколько в этих словах неестественного, неправильного! Но только так можно было снизить зашкаливающий уровень радиации вокруг повреждённого реактора. Ликвидаторы вспоминают, что долго не могли привыкнуть к порыжевшим в разгар лета деревьям, опустевшим сёлам, наспех покинутым жителями. На окнах – засохшие в горшках цветы, в садах ветви яблонь и груш, гнущиеся под тяжестью созревших плодов, урожай которых уже никогда не снимет рука человека, одичавшие без хозяев собаки и коты.
Александр Николаевич был в командировке с ноября 1986 года по февраль 1987-го. После возвращения долго не мог восстановиться. Несмотря на здоровье и молодость, последствия работы в заражённой зоне дали о себе знать ухудшившимся самочувствием. Хорошо, что рядом были любимые жена и дочка, которые поддерживали, окружали теплотой и заботой.
Сейчас мужчина уже на заслуженном отдыхе. 26 апреля для него, как и для сотен таких же ликвидаторов, солдат невидимого фронта, как метко называют их в народе, день трагичный, день памяти и тишины по ушедшим в бессмертие жертвам чудовищной трагедии. Мы же, поколение, рождённое после 1986-го, благодарны вам, уважаемые герои-чернобыльцы, за ваш тихий, но такой отважный подвиг, за спасение планеты, за чистую землю. Крепкого здоровья вам, мира и благополучия! Екатерина Ширяева
